свою подавленную сексуальность, в особенности молодым, современным женщинам, проводящим большую часть времени на территории университета. И я помогаю им раскрепоститься. Помогаю стольким женщинам, скольким в состоянии помочь.
Этого я уже вытерпеть не мог. В мгновение ока перескочил через стол. Стул, на котором сидел Сакс, опрокинулся. Я всей тяжестью навалился ему на грудь, и он застонал от боли.
Я еще сильнее прижал его к полу. Руки и ноги у меня дрожали. Я едва удержался, чтобы не врезать ему, и понял, что он беспомощен, он не в силах сопротивляться. Просто не знает, как дать сдачу. Оказывается, Сакс далеко не силач и не спортсмен.
В ту же секунду в комнату влетели Ник Раскин и Дэйви Сайкс, а за ними Кайл и Сэмпсон. Они бросились ко мне и стали оттаскивать от Сакса.
Но я и сам уже оставил его в покое. Я не причинил ему никакого вреда, да и не собирался. Только шепнул Сэмпсону:
– Он слабак. А Казанова очень сильный. Он не чудовище. Он не Казанова.

Глава 99

Тем вечером мы с Сэмпсоном поужинали вместе в одном славном даремском местечке, которое, как нарочно, называлось «У Нана».
Ни он, ни я голода не испытывали. Гигантский бифштекс с луком и целой горой картофеля в чесночном соусе не нашли в нас ценителей. Из игры с Казановой мы выходили побежденными и понимали, что придется начинать все сначала.
Разговор шел о Кейт. В больнице мне сказали, что состояние ее остается тяжелым. Если она и выживет, то на полное выздоровление рассчитывать трудно, считали врачи. А о том, чтобы вернуться к медицинской практике, речи нет.
– Вы с ней были, так сказать, не только друзьями, правда? – спросил меня наконец Сэмпсон. Он мог, когда хотел, выражаться очень деликатно.
Я покачал головой.
– Нет, Джон, мы были только друзьями. Я мог говорить с ней о чем угодно, как давно уже ни с кем не говорил. Я никогда, ни с одной женщиной, кроме, пожалуй, Марии, так свободно себя не чувствовал.
Сэмпсон только кивал и слушал, давая мне выговориться. Уж он-то меня вдоль и поперек знал.
Пока мы разгребали огромные кучи еды в наших тарелках, запищал мой переговорник. Я позвонил Кайлу Крейгу из ресторана и поймал его в машине. Он ехал в Хоуп-Вэлли.
– Мы собираемся арестовать Вика Сакса за убийства, совершенные Казановой, – сообщил он. Я чуть трубку не выронил.
– Что вы собираетесь сделать? – заорал я. Поверить не мог своим ушам. – Где, черт побери, вы собираетесь это сделать? – спросил я. – Когда было принято такое идиотское решение? Кто его принял?
Кайл оставался, как всегда, невозмутим. Снеговик какой-то.
– Через несколько минут войдем в дом. На сей раз действует даремская полиция во главе со своим шефом. Что-то обнаружили в доме. Вещественные доказательства. Арест будет проводиться совместными силами – ФБР и даремского полицейского управления. Я хотел поставить тебя в известность, Алекс.
– Он не Казанова, – сказал я Кайлу. – Оставьте его в покое. Не трогайте Вика Сакса. – Я говорил на повышенных тонах. Автомат стоял в узком коридоре ресторана, по нему в туалеты и обратно сновали люди. Они поглядывали на меня кто злобно, кто со страхом.
– Обратного хода нет, – промолвил Кайл. – Мне самому это не нравится. – И он отключился. Конец диспуту.
Мы с Сэмпсоном бросились к дому Сакса на окраине Дарема. Человек Гора долго молчал, потом задал свой коронный вопрос:
– Хватит ли у них улик без тех, которые известны тебе? – Вопрос был для меня не из легких и означал: «Насколько ты, приятель, вышел из игры?»
– Не думаю, чтобы у Кайла было достаточно оснований для ареста. Он бы мне сказал. А что касается даремской полиции… Понятия не имею, что у них за пазухой. Раскин с Сайксом были все время лишь на подхвате. Знакомая нам ситуация.
Оказавшись в Хоуп-Вэлли, мы поняли, что на представление пригласили не нас одних.
Тихая окраинная улица была забита машинами. Несколько телевизионных автобусов и пикапов, полицейские патрульные автомобили и фэбээровские седаны.
– Конец света. Прямо как партийный съезд, – сказал Сэмпсон, выходя из машины. – Хуже я еще ничего не видел. Бардак.
– Этот бардак был с самого начала, – согласился я. – Многоведомственный кошмар. – Я трясся, как алкаш зимой на вашингтонской улице. На меня сыпались удары, один за другим. Я уже не мог сообразить что к чему. Насколько я все же вышел из игры?
Кайл Крейг меня заметил,