и последний.
Тысячи раз ей говорили на занятиях, учили, как сосредоточиться на цели, а затем применить силу и энергию противника против него самого. Полностью сконцентрироваться. Насколько она теперь в состоянии.
Он направился к ней и поднял пистолет на уровень груди. Его намерение было очевидно.
И тогда Кейт выкрикнула «киа» или что-то в этом роде. Некий клич, на который была способна в тот момент. И ударила ногой изо всех оставшихся сил. Целилась в почки. Удар мог сделать его калекой. Кейт готова была убить его. Коронного удара не получилось, но что-то произошло. Ей все же удалось пнуть его ногой, и основательно.
В намеченную цель – почки – она не попала даже близко. Удар пришелся то ли в бедро, то ли в пах. Но это не имело значения – ему здорово досталось.
Казанова взвыл от боли. Заскулил, как собака, сбитая машиной. И Кейт видела, что он потрясен. Неловко отступил…
А потом этот Джек-потрошитель, эта мерзкая тварь рухнул со всего размаху на пол. Кейт Мактирнан хотелось кричать от радости.
Она одолела его.
Казанова повержен.

Глава 42

Я вернулся на Юг, вернулся к этому жуткому расследованию убийств и похищений. Сэмпсон был прав – на этот раз результат его касался меня лично. Но дело выглядело безнадежным, и расследование могло растянуться на годы.
Предпринималось все возможное. Под подозрением находились теперь одиннадцать человек в Дареме, Чепел-Хилле и Роли. Среди них было несколько отборных психов, но также преподаватели университетов, врачи и даже полицейский-пенсионер из Роли. Исходя из «безупречности» преступлений Бюро проверяло всех полицейских области подряд.
Меня эти подозреваемые не занимали. Я должен был искать там, где не искал больше никто. Так мы договорились с Кайлом Крейгом из ФБР. Я выступал в качестве «шальной пули».
В то время по стране прокатилось несколько подобных дел. Я перечитал целые тома отчетов ФБР по всем. Убийца педерастов в Остине, Техас. Убийца нескольких пожилых женщин в Энн-Арбор и Каламазу, Мичиган. Убийцы со своим особым почерком в Чикаго, Северном Палм-Бич, Лонг-Айленде, Окленде, Беркли.
Я читал до тех пор, пока не почувствовал резь в глазах и боль во всем теле. Даже кишки подвело.
Попалось мне одно мерзкое дело, о котором кричали заголовки всех газет страны. Джентльмен-Ловелас в Лос-Анджелесе. Тогда я взялся за «дневники» убийцы. Их с начала года публиковали в «Лос-Анджелес Таймс».
И я снова углубился в чтение. Прочитав предпоследнюю публикацию, я затрясся как от электрошока. Дыхание сперло. Не в силах был поверить тому, о чем только что прочитал на экране компьютера.
Я снова вызвал текст на экран. И еще раз перечитал, очень медленно, слово за словом.
Это была история о молодой женщине, которую Джентльмен-Ловелас «держал в плену» в Калифорнии.
Звали молодую женщину Наоми К. Род занятий: студентка второго курса юридического факультета.
Приметы: чернокожая, очень красивая. Двадцать два года.
Наоми было двадцать два… студентка второго курса юридического…
Каким же образом этот свирепый, безжалостный убийца в Лос-Анджелесе может знать о Наоми Кросс?

Глава 43

Я тут же позвонил в редакцию журналистке, чье имя значилось под публикациями дневника. Звали ее Бет Либерман. Она сама сняла трубку в редакции «Лос-Анджелес Таймс».
– Меня зовут Алекс Кросс. Я – следователь по особо важным делам и сейчас занимаюсь убийствами Казановы в Северной Каролине, – сообщил я. Сердце у меня гулко стучало, пока я пытался вкратце обрисовать ситуацию.
– Я все о вас знаю, доктор Кросс, – перебила меня Бет Либерман. – Вы пишете об этом книгу. Я тоже. По вполне понятным причинам давать вам информацию я не намерена. В настоящее время заявка на мою книгу циркулирует по издательствам Нью-Йорка.
– Пишу книгу? Кто вам сказал? Никакой книги я не пишу. – Несмотря на все мои благие намерения, раздражение прорвалось наружу. – Я расследую цепь убийств и похищений в Северной Каролине. Вот чем я занимаюсь.
– А шеф полиции Вашингтона говорит обратное, доктор Кросс. Я позвонила ему, узнав, что вас привлекли к следствию по делу Казановы.
«Только этого не хватало», – подумал я. Мой старик шеф в Вашингтоне был полным придурком и к тому же меня недолюбливал.
– Я написал книгу о Гэри Сонеджи, – объяснял я. – Понимаете? Написал. Это глагол прошедшего времени. Чтобы поставить точку на этом деле.